Жизни Надежды и Аристарха наконец-то страстно и мгновенно срослись в единое целое, запылали огненным швом - словно и не было двадцатипятилетней горькой - шекспировской - разлуки, будто не имелась за спиной у каждого огромная ноша тяжкого и порою страшного опыта. Нет, была, конечно: Надежда в лихие девяностые пыталась строить свой издательский бизнес, Аристарх сам себя заточил на докторскую службу в израильскую тюрьму. Орфей и Эвридика встретились, чтобы... вновь разлучиться: давняя семейная история, связанная с наследством наполеоновского офицера Ариcтарха Бугеро, обернулась поистине монте-кристовской - трагической - развязкой.
Zhizni Nadezhdy i Aristarkha nakonets-to strastno i mgnovenno sroslis v edinoe tseloe, zapylali ognennym shvom - slovno i ne bylo dvadtsatipjatiletnej gorkoj - shekspirovskoj - razluki, budto ne imelas za spinoj u kazhdogo ogromnaja nosha tjazhkogo i poroju strashnogo opyta. Net, byla, konechno: Nadezhda v likhie devjanostye pytalas stroit svoj izdatelskij biznes, Aristarkh sam sebja zatochil na doktorskuju sluzhbu v izrailskuju tjurmu. Orfej i Evridika vstretilis, chtoby... vnov razluchitsja: davnjaja semejnaja istorija, svjazannaja s nasledstvom napoleonovskogo ofitsera Arictarkha Bugero, obernulas poistine monte-kristovskoj - tragicheskoj - razvjazkoj.
