Искусство рефлексирует свою телеологию, систему ценностей, содержательные и выразительные средства и прочее с баснословных времен и по сей день. Эта обращенность на себя на разных этапах проявляется, видимо, по-разному. Может служить и тормозом, и двигателем. Но присутствует в художественной культуре всегда. В ходе своего многовекового самоосуществления художественный процесс выявляет не менее устойчивый комплекс понятий, связанных так же с проблематикой подражания. Однако имеется в виду не подражание природе, а некоему высокому образцу, эталону. На разных этапах истории искусства до неузнаваемости изменяются, естественно, предмет и принципы такового подражания, однако некая историческая типология остается неизменной. Установка подражания канону (сейчас этоттермин все чаще употребляется в качестве наиболее удобной референциальной рамки) может быть как бы внерефлексивной, данной a priori: так бывало в периоды развитой цеховой культуры, а также "культуры академий", во многом...
Iskusstvo refleksiruet svoju teleologiju, sistemu tsennostej, soderzhatelnye i vyrazitelnye sredstva i prochee s basnoslovnykh vremen i po sej den. Eta obraschennost na sebja na raznykh etapakh projavljaetsja, vidimo, po-raznomu. Mozhet sluzhit i tormozom, i dvigatelem. No prisutstvuet v khudozhestvennoj kulture vsegda. V khode svoego mnogovekovogo samoosuschestvlenija khudozhestvennyj protsess vyjavljaet ne menee ustojchivyj kompleks ponjatij, svjazannykh tak zhe s problematikoj podrazhanija. Odnako imeetsja v vidu ne podrazhanie prirode, a nekoemu vysokomu obraztsu, etalonu. Na raznykh etapakh istorii iskusstva do neuznavaemosti izmenjajutsja, estestvenno, predmet i printsipy takovogo podrazhanija, odnako nekaja istoricheskaja tipologija ostaetsja neizmennoj. Ustanovka podrazhanija kanonu (sejchas etottermin vse chasche upotrebljaetsja v kachestve naibolee udobnoj referentsialnoj ramki) mozhet byt kak by vnerefleksivnoj, dannoj a priori: tak byvalo v periody razvitoj tsekhovoj kultury, a takzhe "kultury akademij", vo mnogom...
