Роман "Ласточкино гнездо" завершает трилогию-хронику Анны Степанской, начатую романами "Старый альбом" и "Порядок слов". Трилогия разворачивает перед читателем панораму жизни в СССР в 40 - 80-х годах прошлого века, на фоне которой проходит жизнь обычной еврейской семьи.Холокост и война, первые послевоенные годы и брежневский застой, показной интернационализм и реальный антисемитизм, максимализм молодежи и лицемерие костенеющей на глазах системы - через все это проходит героиня трилогии.Семейная хроника превращается в честный и беспристрастный рассказ о канувшей в Лету жизни советской империи. В моей жизни было три школы. Все три очень разные, как три разные жизни, три очень разные краски... Первая - где я была ученицей. Ей подошла бы светлая, солнечная краска. Вторая - где я стала учительницей. Эту я бы выкрасила двумя красками: безнадежно-темной и светлой. И наконец, третья - которую я пыталась создать сама в совсем-совсем другой жизни. Здесь перемешалось очень много красок, незаметно переходящих одна в другую - и совершенно контрастных. О первой школе, где я училась, мне уже случилось рассказать. Сейчас черед моей второй школы, куда я не только не стремилась, но от которой как могла уклонялась, избегая почетной роли советского учителя. Однако судьба нашла меня. Она дама суровая, и на печи, говорят, отыщет.Анна Степанская
Roman "Lastochkino gnezdo" zavershaet trilogiju-khroniku Anny Stepanskoj, nachatuju romanami "Staryj albom" i "Porjadok slov". Trilogija razvorachivaet pered chitatelem panoramu zhizni v SSSR v 40 - 80-kh godakh proshlogo veka, na fone kotoroj prokhodit zhizn obychnoj evrejskoj semi.Kholokost i vojna, pervye poslevoennye gody i brezhnevskij zastoj, pokaznoj internatsionalizm i realnyj antisemitizm, maksimalizm molodezhi i litsemerie kostenejuschej na glazakh sistemy - cherez vse eto prokhodit geroinja trilogii.Semejnaja khronika prevraschaetsja v chestnyj i bespristrastnyj rasskaz o kanuvshej v Letu zhizni sovetskoj imperii. V moej zhizni bylo tri shkoly. Vse tri ochen raznye, kak tri raznye zhizni, tri ochen raznye kraski... Pervaja - gde ja byla uchenitsej. Ej podoshla by svetlaja, solnechnaja kraska. Vtoraja - gde ja stala uchitelnitsej. Etu ja by vykrasila dvumja kraskami: beznadezhno-temnoj i svetloj. I nakonets, tretja - kotoruju ja pytalas sozdat sama v sovsem-sovsem drugoj zhizni. Zdes peremeshalos ochen mnogo krasok, nezametno perekhodjaschikh odna v druguju - i sovershenno kontrastnykh. O pervoj shkole, gde ja uchilas, mne uzhe sluchilos rasskazat. Sejchas chered moej vtoroj shkoly, kuda ja ne tolko ne stremilas, no ot kotoroj kak mogla uklonjalas, izbegaja pochetnoj roli sovetskogo uchitelja. Odnako sudba nashla menja. Ona dama surovaja, i na pechi, govorjat, otyschet.Anna Stepanskaja
