Марина Цветаева родилась в один год с русским символизмом и дебютировала книгой стихов в 1910-м, когда символизм достиг совершеннолетия и взорвался россыпью мелких "измов". Ни к одному из них она не примкнула, ибо жаждала "всех дорог" и, как море, оставалась верна только себе, - ведь Марина и значит "морская". По словам Бориса Пастернака, она "была тем самым, чем хотели быть и не были все остальные символисты, вместе взятые. Там, где их словесность бессильно барахталась в мире надуманных схем, Цветаева легко носилась над трудностями истинного творчества, справляясь с его задачами играючи, с несравненным техническим блеском". Можно сказать, что главной героиней ее поэзии была любовь. Даже трагическое, даже несчастное чувство давало ей силы жить и писать. Она всегда металась между любовью и поэзией, служение которой воспринимала как "смерть" для мира: с этим чувством она всю жизнь отдавалась Ремеслу, много раз "умирая" в своих стихах, но лирика оставалась ее неизменным спасательным кругом. В настоящее издание вошли лучшие стихотворения Цветаевой, представляющие и ее раннюю поэзию, и то, что было написано после возращения из эмиграции в Россию.
Marina Tsvetaeva rodilas v odin god s russkim simvolizmom i debjutirovala knigoj stikhov v 1910-m, kogda simvolizm dostig sovershennoletija i vzorvalsja rossypju melkikh "izmov". Ni k odnomu iz nikh ona ne primknula, ibo zhazhdala "vsekh dorog" i, kak more, ostavalas verna tolko sebe, - ved Marina i znachit "morskaja". Po slovam Borisa Pasternaka, ona "byla tem samym, chem khoteli byt i ne byli vse ostalnye simvolisty, vmeste vzjatye. Tam, gde ikh slovesnost bessilno barakhtalas v mire nadumannykh skhem, Tsvetaeva legko nosilas nad trudnostjami istinnogo tvorchestva, spravljajas s ego zadachami igrajuchi, s nesravnennym tekhnicheskim bleskom". Mozhno skazat, chto glavnoj geroinej ee poezii byla ljubov. Dazhe tragicheskoe, dazhe neschastnoe chuvstvo davalo ej sily zhit i pisat. Ona vsegda metalas mezhdu ljubovju i poeziej, sluzhenie kotoroj vosprinimala kak "smert" dlja mira: s etim chuvstvom ona vsju zhizn otdavalas Remeslu, mnogo raz "umiraja" v svoikh stikhakh, no lirika ostavalas ee neizmennym spasatelnym krugom. V nastojaschee izdanie voshli luchshie stikhotvorenija Tsvetaevoj, predstavljajuschie i ee rannjuju poeziju, i to, chto bylo napisano posle vozraschenija iz emigratsii v Rossiju.
