"Вы созерцаете звезду по двум причинам: потому, что она сверкает, и потому, что она непостижима. Но рядом с вами - сияние более нежное и тайна более глубокая: женщина", - говорил Виктор Гюго. За знакомой с детства мелодией, стихотворным посвящением, знаменитым романом или портретом неизвестной красавицы всегда кроется образ конкретной женщины. Ее обожествляли, любили без памяти, проклинали и призывали вновь; ей поклонялись как богине, служили как Музе, подчас не замечая, что она приносит в дар возлюбленному собственную судьбу, доброе имя, а иногда и саму жизнь, чтобы он имел возможность творить... Рафаэль и Боттичелли, Рубенс и Рембрант, Бетховен, Шопен и Чайковский, Байрон, Пушкин и Лермонтов, Дюма, Золя и Бальзак, Тургенев и Достоевский, Фицджеральд и Сальвадор Дали, Бальмонт, Блок и Бунин, Есенин и Маяковский... У каждого была своя Муза, своя дама сердца (порой не одна!). Именно об истории любви этих необыкновенных женщин к великим творцам и повествует данная...
"Vy sozertsaete zvezdu po dvum prichinam: potomu, chto ona sverkaet, i potomu, chto ona nepostizhima. No rjadom s vami - sijanie bolee nezhnoe i tajna bolee glubokaja: zhenschina", - govoril Viktor Gjugo. Za znakomoj s detstva melodiej, stikhotvornym posvjascheniem, znamenitym romanom ili portretom neizvestnoj krasavitsy vsegda kroetsja obraz konkretnoj zhenschiny. Ee obozhestvljali, ljubili bez pamjati, proklinali i prizyvali vnov; ej poklonjalis kak bogine, sluzhili kak Muze, podchas ne zamechaja, chto ona prinosit v dar vozljublennomu sobstvennuju sudbu, dobroe imja, a inogda i samu zhizn, chtoby on imel vozmozhnost tvorit... Rafael i Bottichelli, Rubens i Rembrant, Betkhoven, Shopen i Chajkovskij, Bajron, Pushkin i Lermontov, Djuma, Zolja i Balzak, Turgenev i Dostoevskij, Fitsdzherald i Salvador Dali, Balmont, Blok i Bunin, Esenin i Majakovskij... U kazhdogo byla svoja Muza, svoja dama serdtsa (poroj ne odna!). Imenno ob istorii ljubvi etikh neobyknovennykh zhenschin k velikim tvortsam i povestvuet dannaja...
