Чеслав Милош считается сегодня одним из величайших польских поэтов; по мнению Иосифа Бродского, дружившего с Милошем, это, может быть, самый великий поэт XX века. В 1980 году Милошу, "который с бесстрашным ясновидением показал незащищенность человека в мире, раздираемом конфликтами", присудили Нобелевскую премию. До конца жизни Чеслав Милош сохранял энергию и упорство, оставался поразительно трудолюбивым и плодовитым поэтом. В статье к настоящему изданию литовский поэт, литературовед, эссеист Томас Венцлова главной чертой Милоша называет "аппетит к жизни, с которым сочеталась горькая мудрость, чувство дистанции, понимание иерархии явлений. Как Гоголь и Достоевский, - пишет Венцлова, - он ощущал, что мир лежит во зле и полон страдания; но, как Мицкевич в "Пане Тадеуше", умел видеть и передавать бесконечную привлекательность бытия. Сущностью поэзии для него было осмысление слова "есть" (единственного слова, которое определяет Бога). Зрелого и позднего Милоша не без оснований...
Cheslav Milosh schitaetsja segodnja odnim iz velichajshikh polskikh poetov; po mneniju Iosifa Brodskogo, druzhivshego s Miloshem, eto, mozhet byt, samyj velikij poet XX veka. V 1980 godu Miloshu, "kotoryj s besstrashnym jasnovideniem pokazal nezaschischennost cheloveka v mire, razdiraemom konfliktami", prisudili Nobelevskuju premiju. Do kontsa zhizni Cheslav Milosh sokhranjal energiju i uporstvo, ostavalsja porazitelno trudoljubivym i plodovitym poetom. V state k nastojaschemu izdaniju litovskij poet, literaturoved, esseist Tomas Ventslova glavnoj chertoj Milosha nazyvaet "appetit k zhizni, s kotorym sochetalas gorkaja mudrost, chuvstvo distantsii, ponimanie ierarkhii javlenij. Kak Gogol i Dostoevskij, - pishet Ventslova, - on oschuschal, chto mir lezhit vo zle i polon stradanija; no, kak Mitskevich v "Pane Tadeushe", umel videt i peredavat beskonechnuju privlekatelnost bytija. Suschnostju poezii dlja nego bylo osmyslenie slova "est" (edinstvennogo slova, kotoroe opredeljaet Boga). Zrelogo i pozdnego Milosha ne bez osnovanij...
