А я ничего не хочу видеть. Я ничего не хочу слышать. Но я все вижу и все слышу. Я различаю каждого, но ни на ком стараюсь не задерживать своего взгляда. Приоткрытые в расслабленном ожидании рты тех, которые ничего не понимают. Тучные непробиваемые лица тех, которые ничего не хотят понимать. Подернутые злой полуусмешкой губы тех, которые все понимают и как бы спрашивают: "А как-то ты теперь запоешь?" Молчаливо-сочувствующие глаза тех, которые вынужденно оторваны от своих собственных забот нашим шествием. Это самое страшное - молчаливые взгляды тех, кто сочувствует вам, вынужденно оторвавшись от своих собственных забот.
A ja nichego ne khochu videt. Ja nichego ne khochu slyshat. No ja vse vizhu i vse slyshu. Ja razlichaju kazhdogo, no ni na kom starajus ne zaderzhivat svoego vzgljada. Priotkrytye v rasslablennom ozhidanii rty tekh, kotorye nichego ne ponimajut. Tuchnye neprobivaemye litsa tekh, kotorye nichego ne khotjat ponimat. Podernutye zloj poluusmeshkoj guby tekh, kotorye vse ponimajut i kak by sprashivajut: "A kak-to ty teper zapoesh?" Molchalivo-sochuvstvujuschie glaza tekh, kotorye vynuzhdenno otorvany ot svoikh sobstvennykh zabot nashim shestviem. Eto samoe strashnoe - molchalivye vzgljady tekh, kto sochuvstvuet vam, vynuzhdenno otorvavshis ot svoikh sobstvennykh zabot.
