Ужас и бесстрашие одинокого нравственного человека перед массовым варварством и пошлостью безнравственного времени - вот, кажется, главная тема в литературном наследии Михаила Михайловича Зощенко. Этот писатель осуществил смелые эксперименты в русской литературе, "прописав" в ней нового персонажа - гомо советикус и новые понятия: коллективное бессознательное, коммунальный дух, квартирный вопрос, "мещанский уклон", "административный восторг". Проза Зощенко, вопреки устоявшемуся представлению нескольких читательских поколений, насыщена подлинным, высоким трагизмом. "Зощенко до такой степени забытый писатель - совершенно неизвестный читателям, что до сих пор остается неведомой даже его основная черта: интенсивность его духовного роста. Он постоянно менялся, никогда не застывая на достигнутом, каждая новая книга знаменовала собою новый этап его психического и эмоционального развития",- писал Корней Чуковский.
Зощенко умел смотреть на мир без иллюзий. Преданный "собратьями по перу", изруганный властью, без права подписи собственным именем даже переводов, вынужденный зарабатывать хлеб насущный ремеслом сапожника, он до конца жизни сохранил честь и достоинство русского интеллигента.
Uzhas i besstrashie odinokogo nravstvennogo cheloveka pered massovym varvarstvom i poshlostju beznravstvennogo vremeni - vot, kazhetsja, glavnaja tema v literaturnom nasledii Mikhaila Mikhajlovicha Zoschenko. Etot pisatel osuschestvil smelye eksperimenty v russkoj literature, "propisav" v nej novogo personazha - gomo sovetikus i novye ponjatija: kollektivnoe bessoznatelnoe, kommunalnyj dukh, kvartirnyj vopros, "meschanskij uklon", "administrativnyj vostorg". Proza Zoschenko, vopreki ustojavshemusja predstavleniju neskolkikh chitatelskikh pokolenij, nasyschena podlinnym, vysokim tragizmom. "Zoschenko do takoj stepeni zabytyj pisatel - sovershenno neizvestnyj chitateljam, chto do sikh por ostaetsja nevedomoj dazhe ego osnovnaja cherta: intensivnost ego dukhovnogo rosta. On postojanno menjalsja, nikogda ne zastyvaja na dostignutom, kazhdaja novaja kniga znamenovala soboju novyj etap ego psikhicheskogo i emotsionalnogo razvitija",- pisal Kornej Chukovskij.
Zoschenko umel smotret na mir bez illjuzij. Predannyj "sobratjami po peru", izrugannyj vlastju, bez prava podpisi sobstvennym imenem dazhe perevodov, vynuzhdennyj zarabatyvat khleb nasuschnyj remeslom sapozhnika, on do kontsa zhizni sokhranil chest i dostoinstvo russkogo intelligenta.
