Трагедия "Фауст" Иоганна Вольфганга Гете - великий литературный памятник для всех времен и народов. Здесь нашел отражение огромный спектр вечных вопросов человека о смысле бытия и главных философских проблем, актуальных как для минувших столетий, так и для настоящего - и грядущего; здесь происходит немыслимое, фантастическое смешение эпох и их героев, жанров и метрических средств, эпоса и лирики... Здесь есть все. И все, что здесь есть, - под силу только гению. Тому, о ком писала Марина Цветаева: "Гением может быть "я", облеченное в имя такого-то смертного, взявшее на потребу времени земные приметы. Вспомним, что гений у древних означал высшее и доброе существо, божество, стоящее над (человеком), а не самого человека. Гёте был гений потому, что над ним парил гений. Этот гений вел его и поддерживал до конца восемьдесят третьего года - до последней страницы Второго Фауста. Этот же гений и запечатлелся на его бессмертном лике".
Tragedija "Faust" Ioganna Volfganga Gete - velikij literaturnyj pamjatnik dlja vsekh vremen i narodov. Zdes nashel otrazhenie ogromnyj spektr vechnykh voprosov cheloveka o smysle bytija i glavnykh filosofskikh problem, aktualnykh kak dlja minuvshikh stoletij, tak i dlja nastojaschego - i grjaduschego; zdes proiskhodit nemyslimoe, fantasticheskoe smeshenie epokh i ikh geroev, zhanrov i metricheskikh sredstv, eposa i liriki... Zdes est vse. I vse, chto zdes est, - pod silu tolko geniju. Tomu, o kom pisala Marina Tsvetaeva: "Geniem mozhet byt "ja", oblechennoe v imja takogo-to smertnogo, vzjavshee na potrebu vremeni zemnye primety. Vspomnim, chto genij u drevnikh oznachal vysshee i dobroe suschestvo, bozhestvo, stojaschee nad (chelovekom), a ne samogo cheloveka. Gjote byl genij potomu, chto nad nim paril genij. Etot genij vel ego i podderzhival do kontsa vosemdesjat tretego goda - do poslednej stranitsy Vtorogo Fausta. Etot zhe genij i zapechatlelsja na ego bessmertnom like".
